- Ты должна срочно приехать, чтобы сделать мне укол, Карли. Ужасно болит голова, а Васнецов ставит и ставит мне на задницу горчичники.
- А что говорит Шлюбуль?
- Шлюбуль только говорит. Я не понимаю Шлюбуля. Никто не понимает Шлюбуля. Никто не слушает Шлюбуля. И главное: Шлюбуль вообще ничего не делает. От этого голова тоже болит. Я почти уверен, что мир сошел с ума.
- Что говорит Маршал?
- Маршал защищает.
- Кого?
- Всех. Наверное, даже моего храброго Генерала. Его пришлось уволить из армии. Совсем. Бедный Кош... Надо было его вообще уничтожить, чтобы не страдал. Но если он не будет страдать, ему точно конец.
- А он страдал? И сейчас страдает? Почему?
- Ему нравится страдать. Он любит самого себя в страдании. Без страданий он скучает. Ему не за что себя жалеть, а значит, и любить себя не за что. А еще он ненавидит людей и любит кошек. Хотя кошачьего в нем - только усы.
- Ты тоже ненавидишь людей. Поговаривают даже, что когда Души пытались спастись с ладьи Харона и прыгнули в Стикс, Харон нырнул за ними и затаскивал обратно, а ты с кормы втихаря веслом лупил их по головам, приговаривая "Чего не тонете-то"?
- Они пытались дезертировать. Но это к делу не относится. Да, я люблю скворцов. Но я не чирикаю и не пытаюсь свить гнездо. Я не птица. И не пытаюсь строить из себя скворца. И не пытаюсь убедить свою жену, что она - скворец.
- Ах, Диктатор. А что говорит...
- Карли, никто ничего не говорит.
- Говорят. В столице появился новый мессия... Некто Шибздюк. Или Шпендрюк.
- Да, да... Тот, что ходит с огромными красными трусами на палке и уверян, что он посланец Речи Посполитой... Но он не мессия. И не посланец. Скорее засланец. Пан Шибздик из Лодзи... Я знал его когда-то... Помнится, когда я учился в Рижском пансионе, группу недоносков отправили в Лондон, чтобы они выучили аглицкий язык. Пан Шибздик отличился тем, что не только не выучил аглицкого, но и позабыл свой родной язык. Сейчас ему тяжело жить. Потому он мнит себя посланником Богов.
- Народ уже ходит за ним и кричит "Слава Шибздюку"!
- А если пальнуть по ним из пушки?
- Разбегутся.
- Точно. Ну а если пальнуть два раза, то еще и сами своего мессию сдадут Пресвятой Инквизиции. Если же еще и денег дать, то распнут Шибздика сами, без инквизиторов. Народу нужен святой, чтобы походить за ним, покричать, а потом распять его и поплакать. Это если он святой. А если не святой, то и плакать не будут. Еще и посмеются.
- Ты совершенно невозможен, Джо. Совершенно невозможен!
- Я совершенно возможен, Карли. Это мир сходит с ума, а не я. Это мир сходит с ума...

• 
• 
•