Кукарач говорит, надо написать что-нибудь веселое... Элиза просто пожимает плечами, она всегда пожимает плечами, когда Кукарач говорит глупости. Вместо того, чтобы просто послать его к чертям собачим. Тогда я посылаю его сам. Зря он приехал. И Элиза зря приехала. И вообще все, что делается - все зря.
Да я напишу, напишу... О первом снеге, о пушистой мгле, о ландышах, о волшебном светлячке и песне огня в камине, словом, обо всей этой ерунде, о которой я никогда не думаю и не мечтаю... Это удел поседевших романтиков. А я хоть поседел, но роматиком так и не стал. К чему пустые мечты? К чему писать о пустых мечтах? К чему впустую мечтать? А жить в пустоте - к чему?
Сто тысяч вопросов. Зачем вопросы, если некому ответить на них? Потому я не задаю больше вопросов. Никому.
Хотя дом мой теперь всегда полон людей. Каких-то случайных гостей, а почему бы и нет? Они приходят толпами, и я рад им. Сидят, болтают о чем-то друг с другом, улыбаются. Пьют и жрут что-то. Видимо, с собой приносят, у меня ведь нет дома ни вина, ни еды. Пусть так.
Если ты хочешь знать, как у меня дела, то я честно скажу - все хорошо. У меня всегда все хорошо. Я всегда счастлив. Но счастлив теперь странно: без радости и тоски. Я запретил себе грустить, а радоваться у меня все равно не получалось, потому запретил и радоваться.
Вот теперь можно о снеге и светлячке, но настала пора признать, что в тривиальностях я не силен. И наверное, нет уже времени учиться. Потому снова промолчу... И не пожалею об этом, ибо жалеть я тоже себе запретил.

• 
• 
•